Ярость и страсть - Страница 77

Да, ничего подобного в нашей практике ещё не было. Я не знала, что делать. Успокаивало только то, что босс наверняка ещё жив, если его взяли с собой. Труп они вряд ли бы прихватили. С этой мыслью я спустилась в приёмную, выключила везде свет, села за свой стол и вскоре незаметно для себя уснула…

* * *

Проснулась я от шума открываемой двери. Взглянув на настенные часы, увидела, что уже половина восьмого, а значит, должна появиться Валентина. Она и вошла, весёлая и довольная собой, в ярком цветастом платье и с вплетённой в толстую косу такой же яркой ленточкой. Мне сразу захотелось провалиться под землю от стыда.

— Привет, — удивлённо проговорила она, включив свет. — Ты чего это на столе спишь? А где Родиоша?

Протерев глаза, я тут же опустила их и скорбно прошептала:

— Все, Валюша, нет у нас больше Родиона…

— Как это нет? — опешила она, опускаясь на диванчик. — Сбежал, что ли?

— Хуже. Его украли.

— Что?! — Она вытаращила глаза. — Как украли? Эти тараканщики, что ли? — и схватилась за сердце. — Господи, что ж это творится на свете? Говорила я вам, что эти ваши эксперименты до добра не доведут! Что теперь делать-то без него будем? Куда ты смотрела?

— Не кричи только — самой тошно, — поморщилась я, поднимаясь. — Приготовь лучше кофе…

Пронзительно зазвонил телефон. Мы уставились на него, и Валентина испуганно прошептала:

— Это он. Я знаю, это Родиоша звонит. Не бери трубку.

— Почему?

— Он скажет, что его сейчас убьют.

— Не говори ерунды.

Я посмотрела на определитель номера — звонили из автомата. И взяла трубку.

— Слушаю.

— Привет, Мария, как тебе новый костюм? — услышала я язвительный голос похотливого весельчака Шуры и сразу почувствовала слабость во всем теле. — Ну, что замолкла, не ожидала небось? Или язык отсох?

— Как вы меня нашли? — Голос у меня задрожал.

— У-у, это было совсем не сложно, ха-ха! Таких красоток в Москве раз-два и обчёлся…

— Что вам нужно? — сухо спросила я, начиная злиться. — Я верну вам вещи.

— Нет, милая, вещами ты теперь не обойдёшься. Придётся отработать все сполна, по полной программе, как договаривались. Или думаешь, навешала мне лапшу на уши, оставила в дураках, и все, Шурика можно забыть? — В его голосе зазвенел металл. — Нет, Шурик такого не прощает, голуба.

— Извините, — пошла я на попятную, — мне сейчас некогда. Может, в другой раз поболтаем…

— Некогда? Ах ты. Господи, неужто случилось что? Или кто-то пропал? Ай-яй-яй, какая незадача. Надо же, как не повезло…

Кровь застыла в моих жилах, сердце остановилось, душа ушла в пятки, а мозги расплавились. Так вот где собака зарыта! Эти сволочи оказались гораздо умнее, чем мы предполагали. Мне стало страшно. Валентина, слушавшая весь разговор по спикерфону, с ужасом смотрела на меня и ничего не понимала, кроме того, что все очень и очень плохо.

— Послушайте, — твёрдо проговорила я, — не знаю, о чем вы говорите, но мне действи…

— Заткнись, мерзавка! — рявкнул Шурик. — И слушай, когда старшие говорят! Бери свою красивую задницу, все бабки, которые есть, и чеши в Балашиху, если хочешь видеть живым своего ублюдка! И никаких ментов. Чтобы через час была на свалке!

Послышались короткие гудки.

— Валя, выйди, — попросила я глухо.

— Что? Что происходит? — пролепетала она.

— Выйди, Валя. Пожалуйста. Взглянув на моё лицо, она испуганно поднялась и на непослушных ногах ушла на кухню, плотно прикрыв за собой дверь. Я достала из потайного отделения своего сейфа коробочку с запасными накладными ногтями-лезвиями, быстро приклеила их лежащим там же специальным клеем, потом прошла в кабинет босса, выгребла из его сейфа все деньги в рублях и долларах, сложила все в небольшую спортивную сумку, положила туда купленные Шурой костюм и обувь, затем обула свои туфли-убийцы с выскакивающими лезвиями и, так и не сказав Вале ни слова, вышла из офиса. Если эти люди хотят войны, они её получат. И мало им не покажется.

…Скрываться мне не было смысла, поэтому, попросив частника остановить машину прямо на въезде, я расплатилась с ним, вышла и открыто пошла по разбитой и загаженной дороге на территорию свалки. Все было спокойно, вокруг лежали дымящиеся кучи мусора, и я шла между ними вперёд, ожидая, что меня остановят. Гнездо Ерофея находилось где-то на другом конце свалки, и он вряд ли мог видеть то, что разыгралось здесь вчера утром и произойдёт сейчас. И правильно, такое лучше не видеть — спокойнее будет спать.

Справа, из-за горы сложенных картонных ящиков, ухмыляясь и поигрывая пистолетом, вдруг появился… Миша. Вот уж кого не ожидала здесь встретить. За ним ещё двое. Слева и сзади тоже стали выползать, словно тараканы из щелей, вооружённые амбалы. Впереди маячила огромная яма, в ней горели отходы. Ни Шуры, ни Родиона, ни машин, в которых они могли бы находиться, нигде видно не было. Я остановилась, глядя Мише в глаза, и даже не обернулась, когда сзади очень близко подошли двое и остановились, задышав в затылок перегаром. Выйдя на середину дороги, Миша наставил на меня пушку и просипел:

— Бабки принесла?

Я швырнула ему под ноги сумку.

— Где Родион?

Он поднял сумку, покопался в ней и достал костюм.

— Это что за дерьмо?

— Это Шурино, — пояснила я и повторила. — Где Родион?

Он сунул костюм обратно и вытащил пачку долларов. Затем поворошил рукой в сумке, прикидывая приблизительное количество, поморщился и посмотрел на меня.

— Не торопись, девочка. Твой Родион в надёжном месте. Сначала я разберусь с тобой за себя и за Петю, а потом то, что останется, отвезу шефу. Если захочу. Он мне тебя подарил.