Ярость и страсть - Страница 56

— Подождите, не тратьте силы! — крикнула Зойка. — Сейчас я вам ещё и курочку подкину Оттрахаете её на моих глазах, а я посмеюсь!

За дверью раздался радостный гомон и крик мордатого:

— Ты её заломала, что ли?! Так открывай дверь, на хрен!

— Не дёргайся, — предупредила она меня и попятилась задом к двери, выставив ружьё и не спуская с меня глаз.

Я встала и спокойно пошла к ней, чтобы прекратить эту комедию.

— Стоять, сука!!! — завизжала она, пытаясь, не глядя, отодвинуть одной рукой засов на двери. — Не подходи, а то ведь выстрелю!!!

Откуда ей было знать, что засов я замотала куском найденной за диваном проволоки, а из ружья вытащила патроны? Она не знала этого, потому что принимала меня за себе подобную, то есть за алчную и глупую девку. И если только на это рассчитывала она, откровенничая со мной, то я зря волновалась.

Засов все никак не открывался, а я не спеша приближалась. Лицо её исказилось, она бросила быстрый взгляд на дверь и увидела проволоку. Однако это не убавило её решимости.

— Ну все, стерва, прощай! — фальцетом крикнула она и нажала сразу на оба курка.

В тишине оглушительно прозвучали два сухих щелчка, и она, бедняжка, вздрогнула, как от настоящих выстрелов. Судорога пробежала по её красивому лицу, ненависть сверкнула в чёрных глазищах, она перехватила ружьё за ствол и, как с дубиной, пошла на меня.

— Ничего, я тебя и так пришибу, курва позорная! — дрожащим голосом проговорила она, замахиваясь с плеча.

Ну почему так получается в жизни? Почему две красивые девушки, совершенно обнажённые, можно сказать, мечта любого мужчины, вместо того, чтобы заниматься любовью в объятиях непревзойдённых красавцев, читать стихи и смотреть на звезды, даря мужчинам радость и счастье, непременно должны драться между собой и ненавидеть друг друга? Никогда этого не понимала и даже не хочу понимать.

Приклад просвистел у меня над головой, я легко перехватила ружьё, вырвала его из слабых рук проститутки и аккуратно поставила к стенке, рассчитывая им ещё воспользоваться в скором времени. Зоенька аж вся перекосилась, затряслась, занервничала и бросилась на меня с когтями. Но тут же упала, получив пяткой в лоб, и удивлённо уставилась на меня, не понимая, как это случилось. Вся спесь её мгновенно улетучилась. Съёжившись в углу, она тихонько заскулила.

— И больше не пытайся, — сказала я тихо. — А то точно задницу поджарю.

Собственно, мне здесь больше делать было нечего. Я уже все узнала, что хотела, тайна писем с угрозами Валерику раскрыта, поэтому можно уходить. Ах да, ещё нужно спасти Валерика, но это уже дело техники. Так мне по крайней мере казалось. Накинув халатик, я зарядила ружьё, рассовала по карманам патроны и сказала притихшей в углу королеве:

— Теперь скажи своим оглоедам, чтобы вышли во двор. Валерика пусть оставят. И не дай Бог что-то пойдёт не так — сразу сделаю тебе больно. Ты любишь боль?

— Пошла ты!

— Неужели любишь? Какая удача! А я люблю её причинять. Мы с тобой найдём общий язык, подружка.

— Толя-ан!!! — завопила она не своим голосом, видя, что я приближаюсь к ней. — Уберите её от меня! Быстрее, а то она меня прикончит! Она сумасшедшая!!!

— Что случилось? — закричал в ответ тупорылый Толик. — Я не понял, кто там кого заломал? Зойка, ты в порядке? Почему не открываешь?

— Придурок! Уходи скорее из бани и выводи всех! Она меня сейчас пришьёт, слышишь?!

— Опять?! Ну ты даёшь, Зой! — удивлённо откликнулся Толик. — А что с твоим брательником — пришить или как?

— Господи, больной ты, что ли?! — простонала она. — Делай, что говорят!

— Кто больной? Братан твой? Мы что, заразились все?!

— Убира-айтесь!!! — плаксиво проорала она в изнеможении.

— Все понятно, киска! — прокричали за дверью. — Ты только не волнуйся, все будет на м Никуда она от нас не денется…

В окно я видела, как из бани вышли несколько парней с раскрасневшимися физиономиям остановились неподалёку, что-то тихо обсуждали. Страха на их лицах не было, наоборот, они ухмылялись, и это мне не понравилось. Я вернулась предбанник.

— Сколько у тебя псов? — спросила я у сидящей в углу королевы предместья.

— Девять, — буркнула она.

— А Сашок твой?

— Он в Москве живёт, на квартире.

— Смотри, если обманешь.

— Не вру я, правда! — Она закатила глаз начала заламывать руки. Не сделайся она проституткой, из неё могла бы выйти неплохая актриса провинциального театра.

Открутив проволоку, я открыла засов и тихонько выглянула в коридор. И содрогнулась. Валерик лежал прямо у входа на бетонном полу. Он был голый, все тело покрывали синяки и ссадины, а ягодицы были испачканы кровью. Он не шевелился и, казалось, уже не дышал, но точно рассмотреть я не могла. В меня даже закралось сомнение, стоит ли вообще везти все это в Москву и предъявлять Виктории Романовне. Ведь она не только не заплатит оставшуюся половину гонорара, но и ещё потребует с нас компенсацию за причинённый сыну ущерб. С неё станется… Прислонившись спиной к стене, я уставилась нeвидящими глазами перед собой и стала слушать, как колотится сердце. Если бы я могла творить чудеса, первое, что я бы сделала, это выкорчевала и людей жестокость. Уничтожила бы вообще то место в организме, где рождается это страшное чувство.

Зойка испуганно моргала, глядя на меня, боясь шелохнуться, и мне захотелось подвергнуть её такому же унижению, чтобы она кричала и извивалась от ужаса и боли и никогда уже не смела потом так поступать с другими. Я даже пошла на неё, плотно сжав губы, она закрылась руками, собравшись в комок, и приготовилась к наказанию, как нашкодившая кошка. Я вдруг представила её маленькой девочкой, непослушной и своенравной, которую лупит мать, а та лишь терпит, сжав зубы и затаив в душе злобу, чтобы потом выместить её на других, слабых и беззащитных. Может, так и рождается жестокость? Нет, таких бесполезно воспитывать, они из другого теста, их можно лишь отторгнуть от общества, заперев в клетку. Мне стало противно смотреть на эту мелкую подленькую тварь, на это чудовище, поселившееся в красивом теле, явно украденном у кого-то, более достойного. Акира говорил, что злые духи намеренно стараются вселиться именно в красивые тела, чтобы получить побольше наслаждений, ради которых, собственно, они и стремятся проникнуть в человеческую жизнь. Они убивают душу, уже готовую вселиться в новое тело, и занимают её место. А потом все только диву даются, в кого пошёл такой несносный ребёнок…