Ярость и страсть - Страница 18

— Да перестань! Лучше подумай, что теперь делать будем. Слушай, Люба, а оживить её уже никак нельзя?

— Если бы! — убитым голосом ответила та. — Я уж сама настроилась, препараты приготовила, конспектики свои перечитала, чтобы память освежить, а тут на тебе. — Она вздохнула. — Стерва и есть стерва, что там говорить. Весь кайф обломала.

— Да ты не плачь, — успокоил бедняжку Рома. — Мы тебе скоро ещё кого-нибудь привезём. Твои знания невостребованными не останутся.

— Делать будем вот что, — твёрдо проговорил Вадим. — Сатана сказал, что у него её сумочка осталась с паспортом. Надо посмотреть, где она живёт, и съездить туда. Может, кого найдём, мало ли. Привезём сюда, отдадим в заботливые Любины руки и что-нибудь да вытянем. Других вариантов нет.

Уже начавшая было зарождаться во мне симпатия к Вадиму сразу же обратилась в жгучую ненависть. Судя по всему, Валентина, которую босс отправил домой, должна сейчас быть там. Родион наверняка безвылазно сидит в своей башне, ожидая нападения и не подозревая, что его давно считают убитым, и Валентину близко к себе не подпустит. А если эти подонки доберутся до неё и начнут пытать препаратами, только я одна буду в этом виновата. Но не оживать же сейчас, в конце концов! Единственное, что мне оставалось, это побыстрее улизнуть отсюда и предупредить подругу.

— А это идея! — радостно проговорил Рома. — Поехали к Сатане.

— А что с телом делать? — спросила сердобольная Любовь Борисовна. — Мёртвое оно мне здесь не нужно.

— Мы его с собой прихватим, а по дороге где-нибудь выкинем, — тут же нашёлся Рома. — Давай, Вадик, хватай её за ноги, и потащили в машину. Нечего время терять…

…Когда крышка надо мной захлопнулась, я улеглась поудобнее. В багажнике было чисто и уютно, толстая шерстяная ткань, постеленная на дне, приятно смягчала удары на выбоинах, лёгкий запах масла из запасной канистры немного кружил покоящуюся на запаске голову, придавая воздушность мыслям, и при этом сверху не капало, мухи не кусали — одним словом, жаловаться пока было не на что. Я лежала, слушая неразборчивую перебранку «новых русских» в салоне, и тихо проклинала слишком болтливого Сатану. Как раз в этот четверг мы собирались с Валентиной в ателье заказывать себе вечерние платья к Новому году, а теперь неизвестно, сколько продлится это странное дело и вообще понадобятся ли мне уже когда-нибудь платья…

Машина вдруг резко замедлила ход и остановилась. Наверное, увидели подходящую свалку, где меня можно выбросить. Кроме тех двоих, в машине был ещё и охранник-водитель, и я была уверена, что справлюсь со всеми без особого труда, если, конечно, они не предпримут никаких мер безопасности. Хотя чего им опасаться трупа?

Я услышала, как открылась дверца машины. Потом до меня донеслось:

— Капитан Николенко, здравия желаю. Ваши права, пожалуйста.

Ба, да это гаишники! Интересно, что-то сейчас будет…

— Что везёте? — строго спросил милиционер.

— Начальство, — басом ответил водитель. — Вон, смотрите сами.

— Вижу, не слепой. Оружие, наркотики?

— Да что вы, товарищ капитан! — подобострастно заверил его Рома из машины. — Мы даже не знаем, как они и выглядят. Мы — честные бизнесмены…

— А что у честных бизнесменов в багажнике?

Наступила пауза. Потом Рома с деланным безразличием спросил у водителя:

— Витя, что там у нас в багажнике?

— Канистра с маслом, — буркнул тот.

— Покажите, — наседал гаишник. Я услышала, как тяжело засопел водитель и зашевелились волосы на головах обоих бизнесменов. Рома вкрадчиво проговорил:

— Слушай, командир, мы опаздываем. Вот тебе стольничек детям на мороженое…

— Открывайте багажник, — бросил капитан и позвал:

— Сержант, подойди сюда!

Притопал сержант.

— Присмотри за пассажирами. А вы открывайте багажник.

Поправив причёску и расправив, где нужно, ажурную ночнушку, я приняла соблазнительную позу, положив под голову руку, и стала ждать. Они подошли, водитель долго возился с замком, гремя ключами и пыхтя, как паровоз, и наконец в мои глаза ударил свет. Первым, кого Я увидела, привыкнув к свету, был водитель. С отсутствующим видом он стоял в сторонке и смотри куда-то вдаль. На скулах его играли желваки, опущенные руки подрагивали.

Капитан, совсем ещё молодой белобрысый парень с автоматом на груди, стоял прямо перед багажником и, вылупив глаза, смотрел на меня. Я прижала палец к губам, а потом чиркнула им по горлу, сделав страшные глаза, дескать, не шуми, командир, а то сейчас они всех перережут. Сглотнув от волнения пересохшим ртом, милиционер почему-то кивнул мне, будто все понял, и медленно двинулся к салону, снимая с груди автомат. Водитель, не глядя на меня, ушёл за ним. Потом я услышала такой разговор.

— Так, всем руки за головы и выйти из машины! — скомандовал капитан. — Сержант, обыщите машину.

Дверцы открылись, и бедняги начали нехотя выполнять приказ. Их тут же обыскали.

— Кто у вас в багажнике? — строго спросил Николенко.

— Родственница моя, — просипел Рома. — Из морга везём… В крематорий.

— Как в крематорий? — опешил милиционер.

— А так. Она всегда говорила, чтобы её сожгли, а не хоронили.

— Да, — добавил Вадим, — ещё просила, чтобы её прах по ветру развеяли.

— Странно, а мне она сказала совсем другое, — процедил Николенко.

— Что она сделала?! — опешил теперь уже Рома.

— Дала понять, что вы её насильно везёте, — поправился тот. — Ну что, сержант, нашёл что-нибудь?

— В машине вроде чисто, — крикнул тот, шуруя в салоне.

— Эй, дамочка, вылезайте! — крикнул мне милиционер. — Вы в безопасности!